 | <:CAPTION:> |
Некоторые наши СМИ гадают, от имени каких политических сил выступил накануне своего 100-летнего юбилея (27.05.) американский гуру Генри Киссинджер. Речь идет об интервью, которое дал бывший госсекретарь и советник по национальной безопасности журналу The Economist, в котором он призвал принять Украину в НАТО для ее сдерживания.
Полагаю, что он не выступал ни от каких сил, но попытался скорректировать свое январское предложение, которое он сделал по видиосвязи с форумом в Давосе. Тогда Киссинджер утверждал, что до начала конфликта боялся членства Украины в НАТО, поскольку думал, что это приведет к тому, что уже происходит сейчас.
«Но теперь, – говорил он, – когда эти процессы достигли данного уровня, идея нейтральной Украины в таких условиях больше не имеет смысла. В конце процессов, которые я описал, она должна получить гарантии от НАТО, в какой бы форме НАТО их не предоставила. И я считаю, что членство Украины в НАТО было бы оправданным исходом».
Интересное дело. Когда пестуемая Западом русофобия киевского режима наемников спровоцировала горячую фазу конфликта между Украиной и Россией, Киссинджер перестал бояться! Чем опаснее конфликт, тем меньше страха! Он полагает, очевидно, что в случае принятия Украины в НАТО конфликт останется на уровне использования конвенционального оружия, что даст возможность Западу повышать уровень вооруженного противостояния без роковых для себя последствий.
Полемизируя тогда с Киссинджером, я доказывал, что принятие Украины в НАТО означало бы прямое вовлечение агрессивного блока в конфликт на территории бывшей Украинской ССР. Это разоблачило бы подлинную роль пресловутой 5-ой статьи Устава НАТО как инструмента войны и агрессии, но отнюдь не средства обеспечения безопасности коллективного Запада. Это была бы уже не условная, а реальная мировая война, чреватая «ядерным Армагеддоном».
Я напоминал, что с началом СВО ситуация изменилась, но изменилась таким образом, что теперь Киеву следует спросить Москву, допустит ли она прием Украины в НАТО? И здесь даже не пахнет ограничением суверенитета. Его-то режим наемников продал Западу безвозвратно. Дело в нелегитимности самого украинского режима. Это – сердцевина проблемы.
Пресловутое «мировое сообщество» в лице коллективного Запада предпочитает, по понятным причинам, игнорировать нелигитимную природу киевского режима. Мало ли что случается в мире. «Мятеж не может кончиться удачей, – В противном случае его зовут иначе», – цитирует Самуил Маршак в вольном переводе английского поэта, при этом изобретателя ватер-клозета для королевы Елизаветы I, Джона Харингтона. Но международное право, как и всякое право, строится на прецедентах. Госпереворот на рубеже 2013-14 годах, совершенный при содействии западных стран, окончился для мятежников благополучно, значит, они не мятежники, но законные представители Украины – члена ООН.
Почему же на том же основании отказывается в праве на свободное волеизъявление жителям Крыма, Донбасса и всей той Украины, которая не поддержала переворот? Ведь эта антимайданная Украина и является правопреемником законного правительства Виктора Януковича. Из-за того, что это волеизъявление получило поддержку русского мира, поскольку само связано с этим миром кровными узами?
Но ведь успех киевско-львовских мятежников, чуждых историческим традициям украинского народа, целиком обусловлен поддержкой Запада, а между украинцами и Западом нет таких прочных уз, какие их связывают с русскими. Имеется лишь страстное стремление горстки вестернизированной украинской элиты наживаться на торговле национальным суверенитетом с Западом.
Все это никак не укладывается в благостную картину постмайданной Украины, которую рисуют западные политтехнологи и эксперты. Они создают видимость того, что преступная власть в Киеве и Украина – тождественные понятия. Но даже если бы это было не так, полагают они, то ведь бывали в истории случаи, когда Запад, главным образом США, вмешивались во внутренние дела суверенных государств на стороне одной из противоборствующих сил, в то время как СССР помогал другой. Каждая из сторон апеллировала при этом к нарушению международного права.
Идеологическое противостояние мешало подходу к международному праву как единой сущности, мешало видеть в нем равную справедливую меру для всех. Казалось бы, после крушения СССР должна была восторжествовать единая концепция международного права, учитывающая права и интересы всех национально-государственных образований, оберегающих право частной собственности и принципы плюрализма в общественном устройстве. Но этому препятствуют претензии США и их сателлитов на глобальное доминирование без достаточных на то экономических и военных оснований.
Агрессивный блок НАТО нагло и бесцеремонно вторгся на постсоветское пространство, выдавая желание жадных коррумпированных элит бывших советских республик служить Западу ради собственного обогащения за волеизъявление народов этих республик. Но ставка на военную силу и регулирование мировой экономикой посредством санкций не может быть продуктивной, особенно, в наше время, когда между США и Россией установился ядерный паритет, когда доллар теряет свои позиции. НАТО ни при каких обстоятельствах не в состоянии одолеть мощь евразийского «хартленда», как именуется в западной политологии огромный массив суши между Западной Европой и тихоокеанским побережьем Азии.
Возможно, именно эти соображения побудили Киссинджера выступить на Давосском форуме за продолжение диалога с Россией до достижения урегулирования конфликта на Украине. Из его интервью The Economist вытекает, что он по-прежнему считает включение всей Украины или ее части в НАТО исходом такого диалога.
Но ведь вооруженный конфликт потому и начался, что НАТО отказалось от обсуждения с Россией вопроса об обеспечении взаимной безопасности и отказе блока от ведения любой военной деятельности на территории Украины, а также других государств Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии. Неужели Киссинджер полагает, что террор укронацистов на территории России подготовит ее к капитуляции. Или он думает, что Кремль удовлетворится заверением, что нахождение киевского режима в НАТО послужит сдерживанию его русофобии и террористических поползновений.
Какая-то вера в это могла бы зародиться, если бы воротилы альянса решительно и бесповоротно отказались от политики расширения на Восток, следствием которой явился кровавый майдан и нынешняя трагедия Украины, если бы они перестали «расширяться» по другим направлениям. Но это означало бы самороспуск НАТО, что противоречит самой природе англосаксонского империализма, инструментом насилия и экспансии которого блок и является.
Все это свидетельствует о том, что судьба Украины может решиться либо на поле боя, либо на прямых переговорах Москвы и Киева. Международное посредничество, конечно, не исключается, но оно не должно носить характера манипуляций с целью сохранения в какой-либо форме сил и факторов, действующих в направлении разжигания вражды и конфликтов на постсоветском пространстве.
|
